– Какое место на фармацевтическом рынке занимают логистические операторы?
– Место логистических компаний — между производителем и дистрибутором фармацевтической продукции, так называемый «предопт». Начну с того, что зарубежный производитель может работать в России в двух режимах. Первый вариант — как представительство, без образования юридического лица и соответственно — без собственного склада с товаром. Тогда он занимается исключительно продвижением своей продукции, а ее поставки оптом и в розницу находятся в ведении крупного местного дистрибутора. Такие дистрибуторы, как правило, имеют в ассортименте 5–7 тыс. самых ходовых наименований продукции разных изготовителей и снабжают ими аптеки. Создавать запасы товара и работать с мелкими дистрибуторами без дополнительной наценки им неинтересно.
Второй вариант — когда зарубежная компания регистрирует российское ЗАО, получает лицензию на фармдеятельность, формирует в России «предоптовый» склад и сама распределяет товар по дистрибуторам. Благодаря такому подходу импортер может поставлять товар не только крупным, но и мелким дистрибуторским компаниям или даже напрямую аптечным сетям. А чем больше возможностей для сбыта, тем «лучше» цена продукта. Это позволяет наращивать объемы продаж, не прибегая к скидкам, которых обычно требует крупный дистрибутор.
– Российских логистических операторов, работающих с фармкомпаниями, можно пересчитать по пальцам одной руки. Почему так мало? Ведь спрос на лекарства даже за кризисный год практически не упал. То есть сегмент, казалось бы, перспективный.
– Фармацевтический рынок, безусловно, привлекает внимание логистов, но реализованных проектов у нас действительно мало. Всё потому, что фарма — это особый замкнутый мир. А большинство логистических компаний, которые пытаются туда проникнуть, не понимают, на чём этот мир зиждется. А зиждется он на том, что в России, в отличие от Европы, существует особый порядок лицензирования фармкомпаний и особая культура, сформированная профессиональным фармацевтическим образованием. Как любят говорить представители этой культуры, провизор («вперед смотрящий» в переводе с латыни) в массонских ложах стоит выше магистра.
Любой зарубежный производитель, прежде чем начать работать в нашей стране, должен получить в Росздравнадзоре лицензию на право деятельности. Главным условием для ее получения является наличие правильно сформированного склада. То есть фармацевтический склад с точки зрения фармкомпании — скорее даже не логистика, а основа всего. Это определенный режим, который включает в себя множество принципиально важных элементов, таких как температура, влажность, огромное количество различной документации, а также целый ряд других нюансов. И ключевой фигурой здесь является провизор, который знает, как формировать и поддерживать требуемый режим. Так что фармсклад — это область деятельности в первую очередь не логиста, а провизора.
Почему у большинства логистов не строится работа с фармклиентами? Потому, что они не понимают, что фармклиенту интересен не просто склад. Ему интересны правильное позиционирование компании в Минздраве, правильное лицензирование и поддержание фармпорядка. А если у логистической компании нет понимания сути фармпроекта или на каком-то этапе сотрудничества с клиентом она почему-то об этом забывает, то клиенты не приходят или начинают уходить.
– Какие отраслевые стандарты, касающиеся условий хранения фармацевтических средств, являются базовыми для логистического оператора?
– Фармацевтическая логистика — это, по сути, приказ Минздрава РФ № 80 от 15.03.2002, наш главный документ, где детально прописаны все операции, касающиеся организации деятельности и поддержания режима на фармскладе.
Хочу отметить, что Минздрав — пожалуй, самое либеральное и европеизированное министерство из всех, что есть в России. Оно уделяет большое внимание формированию и продвижению четких и адекватных нормативов деятельности. Сейчас, например, разрабатываются новые стандарты, соответствующие международным требованиям JMP. С их выходом отечественная фармлогистика должна вплотную приблизиться к европейской. Хотя, к сожалению, российские реалии не всегда являются благодатной почвой для насаждения европейского опыта.
Простой пример: температуру и влажность на европейских складах уже давно контролируют электронными измерительными приборами. А у нас для этой цели используется замечательный гидрометрический гигрометр ВИТ-2, с обычной водой внутри. Казалось бы: давайте тоже поставим современные электронные приборы! Но правда жизни заключается в том, что обмануть ВИТ-2 очень сложно (единственный способ — вместо воды налить в него спирт, но это легко проверить), а электронные приборы недобросовестный логист сможет перекалибровать, как ему угодно. И настоящую температуру с влажностью ни клиент, ни проверяющие инстанции никогда не узнают. Так что, на мой взгляд, в стремлении за Европой следует проявлять разборчивость и осмотрительность, чтобы не растерять те полезные и доказавшие свою жизнеспособность наработки, которые уже есть в России.
– Какие задачи стоят перед логистами, если говорить о транспортировке фармацевтических препаратов?
– Серьезные транспортные задачи зарубежный производитель, как правило, решает сам. Причем уделяет этому вопросу огромное внимание. Приведу лишь один показательный факт: крупные фармкомпании везут свою продукцию в Россию в специальных термофурах, внутри которых идет ежеминутный учет температуры воздуха сразу в нескольких зонах. А вот по прибытии этих лекарств в нашу страну порой случаются нелицеприятные вещи. Например, российские СВХ (таможенный режим временного хранения) в соответствии с требованием законодательства не обязаны иметь оборудование, поддерживающее соответствующий температурный режим. К сожалению, небольшие дистрибуторские компании, получив товар со склада, далеко не всегда следуют требованиям по его транспортировке. И даже не все аптеки соблюдают необходимый режим хранения лекарственных средств. Зарубежный производитель, разумеется, недоволен, но вынужден мириться с ситуацией. А как он ее может изменить?
– Среди лекарственных средств присутствуют сильнодействующие и наркотические препараты. Какие существуют требования относительно их хранения на складе?
– Для таких лекарств у нас есть специальные помещения, оснащенные примерно так же, как для хранения оружия или золота, — с железной дверью и решетками по периметру стен, они постоянно находятся под сигнализацией. Но здесь нужно заметить, что если и бывают на коммерческих фармскладах сильнодействующие и наркотические лекарственные средства, то нечасто и в небольших объемах. Потому что производители и дистрибуторы по большому счету стараются с ними не работать. Их закупают государственные органы, они же решают вопросы с хранением.
Дело в том, что сильнодействующие препараты, как правило, не продаются, а распределяются по медицинским учреждениям, то есть получить прибыль не с чего. Притом за особые условия хранения придется платить. Коммерсантам это не интересно, хотя в последнее время чиновники пытаются их стимулировать. Так, раньше было два вида лицензий на фармацевтическую деятельность — с правом работы с сильнодействующими препаратами и без права. Сейчас требования мягче: имея обычную лицензию, можно работать с сильнодействующими, просто уведомив о наличии разрешения соответствующих органов. Но пока ни к каким сдвигам это не привело. А если фармкомпании и завозят такие препараты, то это скорее это вопрос имиджа, а не получения прибыли.
– Рассказывая о ситуации на рынке, вы в основном упоминаете зарубежных производителей. А сотрудничают ли логистические операторы с российскими фармкомпаниями? И может ли их продукция составить конкуренцию импортной?
– Крупные операторы работают в основном с зарубежными клиентами. Именно они и обеспечивают львиную долю продаж всех лекарственных средств в России. Вклад отечественных производителей настолько минимален, что о реальной конкуренции между нашими и импортными фармацевтическими препаратами даже и говорить не приходится. Россия в этом вопросе отстала очень надолго, если не навсегда. Отечественные компании работают на импортном оборудовании и в основном выпускают дженерики — аналоги западных препаратов. Если же говорить о каких-то уникальных российских лекарственных средствах, то по большому счету их нет.
– Согласно официальным данным, фармацевтический рынок насыщен поддельной продукцией. Приходится ли логистам сталкиваться с этой проблемой?
– Фармацевтический склад на площадях логистического оператора — это место, где не может быть ничего, что сделал не сам производитель, а кто-то другой. Но порой тема контрафактной продукции всё же нас касается. И дело здесь вот в чём: действующая система сертификации, используемая для подтверждения подлинности препарата, далеко не совершенна.
Сейчас большинство продукции сертифицируют по трем показателям: упаковка, маркировка, внешний вид лекарственного средства. Причем эксперты, как правило, на глаз и на ощупь оценивают продукт по заданным критериям. И согласно букве закона, даже чисто полиграфические ошибки, возникшие из-за случайных сбоев печатного оборудования (на упаковке буква «поехала» или полосочки не хватает), становятся поводом для того, чтобы отнести нормальный препарат к категории поддельных. С такими-то как раз мы и сталкивались.
Второй вид подделок — когда запатентованные препараты начинают производить без лицензии. Причем по составу они зачастую аналогичны нормальным зарубежным продуктам. Таких нарушителей закона легко выявляют сами производители.
А третий — самый откровенный — это автоматы, которые прессуют таблетки из мела и талька, а затем зашивают в блистеры. Внешний вид препарата такой же, как у подлинного, упаковка и маркировка — тоже. Понятно, что подобные препараты на наши склады не попадают, а отправляются прямиком в аптеки. А место, где их производят, — скорее всего, не тайна для соответствующих органов. Поэтому борьба с контрафактом может закончиться быстро и успешно, если в России действительно начнут бороться с теми, кто недобросовестно расфасовывает лекарственные средства. Но это, похоже, пока никому не надо.
– Как повлияет на работу логистических операторов, обслуживающих фармкомпании, грядущий перенос таможенных постов на границу?
– Если исходить из существующего порядка сертификации лекарственных средств, то перенос постов на границу, конечно, станет для фармкомпаний помехой. Ведь нужно будет разгрузить там фармацевтический груз, произвести отбор образцов, отвезти их на сертификацию, и только после этого ввозить товар в страну. Но так как пока на границе нет соответствующих требованиям СВХ, провести там сертификацию нет возможности. Соответственно, сейчас все лоббистские усилия игроков отрасли направлены на то, чтобы оставить таможню для фармпродукции в Москве или Подмосковье, где уже есть все условия для сертификации.
Но на мой взгляд, гораздо разумнеЕ было бы позаимствовать европейский опыт и сделать так, чтоб посты на границе не стали проблемой. Для этого сертифицировать не препараты, как это делается сейчас в России, а непосредственно производственный процесс на заводе — изготовителе продукции. И если условия производства окажутся на высоком уровне, то почему бы не дать экспортеру возможность самому контролировать поступление своей продукции на российский рынок? Ведь если задуматься, то трудно представить, что какая-нибудь крупная зарубежная компания повезет в Россию плохое лекарство. Иностранные производители несут колоссальную ответственность за свой товар. Они прилагают все усилия к тому, чтобы содержимое упаковки помогало больному, — ведь только тогда продукт будут покупать.
– Сейчас с фармкомпаниями работают две категории логистических операторов — универсальные и специализированные, то есть заточенные исключительно под фармацевтику. Какова между ними расстановка сил?
– Сейчас универсальные логистические операторы контролируют наибольшую и самую доходную часть рынка «предопта». Например, «Ителла-НЛК» имеет около 100 тыс. паллетомест грузов фармацевтических клиентов, они занимают более 65 тыс. м². Крупнейший специализированный оператор отстает более чем в три раза.
Специализированные логистические компании либо ушли («Таблоджикс»), либо нашли «нишевые» решения, сконцентрировавшись на национальных сегментах рынка («Сантенс»), либо растеряли долю рынка с более 50 до менее 10 % («Айтемс»). Однако все они пользовались переоборудованными помещениями и не имели сертификатов ИСО. Сейчас появились специализированные операторы гораздо более высокого уровня — у них первоклассные склады и качественный менеджмент. В том числе «NC-фарма» и «Фармат». Но пока значительный объем их площадей пустует или сдается в субаренду.
Собственно, именно они и должны в будущем раскрутить основную интригу или уйти с рынка фармацевтической логистики. Между тем универсальные логистические компании, такие как «Ителла-НЛК» или «ФМ-Лоджистик», тоже не намерены сдаваться. Имея доступ к западному капиталу, они могут предлагать низкие цены. Здесь встает вопрос: кто дольше продержится?
– И как будут развиваться события дальше?
– На сегодня ситуация патовая. Идет ценовая война, которая уже привела к тому, что стоимость за паллетоместо падает с 30–40 до 15–20 рублей. Если так пойдет дальше, то возникает опасность разорения специализированных логистических компаний либо снижения качества услуг и падения интереса к фарме со стороны универсальных операторов. В этой ситуации крупные фармдистрибуторы окажутся единственными участниками рынка, которые смогут предложить реальные низкие цены и приемлемое качество услуг. Но при этом они, скорее всего, попытаются отсечь мелких дистрибуторов и потребуют скидок от фармкомпаний. Вполне возможно, что это вынудит производителей пойти на строительство собственных складов. Одним словом, пока не совсем понятно, что будет дальше.
Но очевидно, что мы находимся на пороге революционных событий. Особенно если учесть, что Росздравнадзор разрабатывает новый отраслевой стандарт. А также готовится новое законодательство в области регулирования цен. Именно от решений по ценам и будет зависеть основной тренд развития фармацевтической логистики. Если на законодательном уровне зафиксируют цену первого экспортера, выше которой нельзя продавать продукт, то фармацевтической логистике придется стать сверхэффективной (а это очень непросто) либо умереть. Что ж, будем ждать развития событий.